Своего кандидата по газете выбрала. Нам здесь раздают

— Не надеюсь, что изменится что-то к лучшему, но проголосовал за Юльку. Я и те года за нее был. Некому верить. А она вроде как немного порядочная, — говорит 70-летний Анатолий Коляда. Он — невысокий, с красным носом. Сидит на крыльце. Показывает, как пройти к участку в Черкасском гериатрическом пансионате. 31 марта голосование здесь начинается после завтрака в 8:00.

В заведении проживают пожилые люди, ветераны войны и труда, инвалиды, в том числе с психоневрологическими заболеваниями. За ними круглосуточно ухаживают.

Комната для голосования находится на первом этаже, возле столовой. Стол членов комиссии накрыт розовой скатертью, кабинки закрыли красной тканью. Позади висит плакат с историческими деятелями и желто-голубая нарисованная лента.

Медсестры заводят людей в комнату. Не более четырех-пяти человек за раз. Неходячих выкатывают в инвалидных креслах из лифта. Паспорта каждому приносит секретарша из кабинета директора. В комнате слышится табачный дым — директор курит на балконе кабинета.

— В нашем заведении находится 152 человека — 82 женщины, 63 мужчины. Еще семеро — в психоневрологическом отделении, — говорит директор 33-летний Сергей Шевчук, полнолицый, краснощекий. Возле членов комиссии шутит и рассказывает анекдоты. — В наше заведение люди попадают на основании выводов специальной комиссии. 75 процентов пенсии перечисляют государству, а 25 выдают им на руки. Решение о пребывании в учреждении всегда добровольное. Если человеку здесь не нравится, он может уйти. Люди здесь живут и по 35 лет. До самой смерти. Есть те, которым 103 года отпраздновали.

— Кандидат должен быть рабочим, чтобы не говорил, а делал. Ну и образованный. Языки знал. Чтобы страну за рубежом мог представить, — говорит Екатерина Ивановна, интеллигентная женщина в черном костюме в тонкую белую полоску. — Я уже проголосовала. Просто сижу. А что в комнате делать? Я из Луганской области. Дочь здесь в Черкассах четыре года. Голосовала за луганского кандидата. Он мне вчера позвонил. Говорит: «Екатерина Ивановна, вы знаете, за кого от луганчан нужно голосовать? За Бойко». За него и проголосовала. Не хватило мужества спросить, как он меня нашел?

— Комасько Георгий, — протягивает паспорт 73-летний мужчина с клюкой.

— Да мы с вами однофамильцы, — говорит 55-летняя Алла Ивановна. Показывает, где подписаться, и отрывает бюллетень. — Держите. Пусть вам Бог помогает, проходите в кабинку.

— Поставил галочку «ни за кого», — рассказывает Георгий Иванович после голосования. — Я водителем в автобусном парке работал. Хороший заработок был, по Черкассам нигде такого не было. Уже шесть лет здесь. Сам напросился. Есть один сын, но он безобразник.

— Работаю шесть лет санитаркой, — рассказывает 39-летняя Оксана. Светло-русая, в белом халате. Фамилию не называет. Привезла на тележке мужчину без ног. Ждет у кабинки. — Работа непростая. Но к людям привыкаешь. И они привязываются. Бывает, ждут твоей смены. А к капризам их, то это, как и дома к родителям или другим родственникам, — находишь подход.

— Я своего кандидата по газете выбрала. Нам здесь раздают, — говорит 78-летняя Екатерина Рак. Повязана оранжевым шерстяным платком. — Три года назад сюда переехала из Сахновки Корсунь-Шевченковского района Черкасской области. Работала дояркой. У меня с мужем своих детей не было, а у сестры аж четверо. То она нам девочку одну отдала, Олей звали. Она у нас выросла, вышла замуж, двух сыновей родила. Ее муж умер рано, и дальше ни с кем не складывалось. Чтобы внукам квартиру купить в Черкассах, я с дедом начали свиней, коров и бычков держать. Дома наши два продали. Но Оля умерла от рака. А внуки меня сюда определили. Редко наведываются.

В 11:40 урны несут к лежачим подопечным. Их около 35 человек. Медперсонал не пускает зайти без халатов и масок.