«Достала беспомощность. Если берешься за дело — делай»

В 40 км от Киева по Житомирской трассе расположено село Мотыжин. В центре сохранились руины древнего городища, которое называют Высоким Валом. Его окружала вода, а по реке Буче ходили корабли-струги. Родом из Мотыжина — политик и дипломат 52-летний Роман Безсмертный.

Gazeta.ua побывала в семейной усадьбе кандидата в президенты.

Село расположено в Макаровском районе Киевской области. Оно большое — проезжаем школу, Дом культуры, библиотеку, чуть дальше — больница. Останавливаемся у железных ворот, через которые можно разглядеть двор. За забором видно деревянный дом. Калитку открывает хозяин — Роман Петрович. Он в темно-синем полупальто, воротник поднят — на улице ветрено.

— Только что вернулись из тура по Львовской области. Были в Стрые, Дрогобыче, Львове, представили идею «Великая Украина возможна!». Несмотря на плотный график, находим время, чтобы быть здесь каждую неделю. Это мое место силы, здесь легче принимаются решения.

Двор выложен плиткой. Напротив — хозяйственная постройка на три двери.

Дом построен на фундаментах двух домов — отца и деда. Когда вернулся из Беларуси (в 2010 году с должности посла), старые дома снес. Хотел оставить печь, но основание прогнило, пришлось перебирать. Это каркасный дом, обитый деревом. На Полесье всегда строили из этого материала.

От дома ведет садовая дорожка. Вдоль нее насыпана мульча — сосновая кора. На участке есть яблони, груши, сливы, черешни. Их стволы побелены.

Этот сад я посадил сам, — продолжает Роман Безсмертный. — Здесь деревья со всей Украины: черешни из Мелитополя, есть крымские деревья, подарки от послов Германии, Словакии. Все плодоносят. В этом году был большой урожай яблок. 70 литров сока сделали.

На одном из деревьев остались пожухлые плоды. Хозяин срывает один и ест.

Это терновник. Ягоды оставляю, потом всю зиму им. Вам не дам, потому что они гадкие, но я люблю. Малыми лазили по канавам и объедали терновник. И так же лещину.

Хурма районирована под 28 градусов мороза. Посадили четыре куста

Разглядываете наше подворье? Он что не ткнет, все приживется, — к нам подходит Татьяна, хрупкая блондинка, жена Романа Безсмертного.

Принцип прост: что сеешь — то и родит. А не сеешь — и не родит, — говорит он. — В этом году привезли мне хурму. Она районирована под 28 градусов мороза, посадили четыре куста — прижились.

Справа — пруд. На нем мостик с беседкой. Время от времени в воде плещется рыба.

Здесь когда-то — еще до коммуняк, как говорил дед — текла река. Затем русло завернули, и оно заболотилось, в погребах стояла вода. Выкопал пруд, чтобы он влагу вбирал. Рыбы здесь полно. Весной бросал 40 килограмм мальков — карп, толстолобик, белый амур, сом. Осенью выбирали полтонны. Толстолобик и белый амур не дают зарастать пруду, съедают все.

Поэтому я не могу посадить кувшинки, — добавляет Татьяна. — Когда вода поднимается, рыба выпрыгивает из воды и объедает даже иву.

Под навесом в конце сада стоит сельхозтехника. За забором — трактор.

Это микротехника для огорода до 10 гектаров. Здесь культиватор, картофелесажалка, картофелекопалка, лейка для разбрасывания минеральных удобрений, косилка, опрыскиватель для картофеля, борона. Трактор сломался, надо ремонтировать, — говорит Безсмертный.

Выходим на поле. Он открывает калитку, достает из-под забора арматуру, втыкает в землю — чтобы не закрывалась от ветра. На огороде зеленеет озимая пшеница. Рядом, прикрытые листвой, высажены лук и чеснок.

По луку можно определить, какая ожидается зима

В украинских традициях высаживать их на зиму, — продолжает. — В селе говорят сажать после Покрова. По луку можно определить, какая ожидается зима. Если луковица имеет много шелухи, значит будет холодная.

Вы издеваетесь? — возмущается Татьяна на вопрос, кто им обрабатывает огород. — Думаете, кто-то за нас это делает? Сами работаем. Людей просим лишь помочь собрать картофель.

Каждый год зарекаемся: посадим только 50 кустов помидоров. Потом знакомые принесли 20, потом еще, и снова выходит 140. А уродилось — надо закрутить. Кроме привычных моркови, свеклы, лука, картофеля выращиваем брюссельскую капусту, баклажаны, перцы, спаржу, зеленый горошек, руколу, шпинат. Роман больше всего любит борщ. Я готовлю много, старшие дети шутят: «Мама готовит порционно — по ведру».

Невозможно работать на земле и не любить ее, — рассуждает Роман Безсмертный. — Недавно один из журналистов после того, как мы поздоровались, пожав руки, спросил: «У вас мозоли от спортзала?». А на самом деле какой спортзал? Лопата, топор, грабли — это лучший фитнес — в подтверждение своих слов показывает ладони. — Не люблю непродуктивный физический труд. Тем более, когда работаешь на земле, мозг отдыхает. После физической работы сразу засыпаешь.

Возвращаемся в сад. Садимся на скамью-качалку. Здесь уютно.

Что касается домашних дел, мы все решаем вместе, — говорит Татьяна Александровна. — А в политике — он сам. Может и сюрприз сделать, как с президентством. О том, что Роман будет баллотироваться в президенты, узнала от других людей. Мы поехали отдыхать. А утром на телефон посыпались сообщения: «Куда это вы собрались идти?». Я к Роману: «Что ты сказал на телевидении?» «Не исключаю, что буду идти в президенты». Я впервые за все годы на него обиделась, часа на два.

Не могу сказать, что мы в семье об этом не говорили, — говорит Безсмертный. — Но как оно бывает, поговорили и забыли. Вот и в эфире сказал: «Не исключаю такой возможности», — смеется.

Для себя я это решил, еще когда ушел из Минского процесса. Достала эта беспомощность государства. Если берешься за дело — делай. Не умеешь — не берись.

Татьяна поправляет мужу пальто, чтобы не топорщилось, расстегивает пуговицу.

Это пальто называется сачок, — объясняет Безсмертный. — У моей бабушки Натальи был такой сачок цигейковый. Коротковатый, но теплый. Это дети подарили, фасон придумали вместе с Таней. Я его тоже называю сачок.

Просим Романа Безсмертного рассказать, какие у него впечатления от украинских городов.

Житомир — это была 20-я поездка за три месяца. Есть несколько тем, о которых спрашивают везде.

Первый блок: война, Донбасс, Крым, Азовское море. Активизировалась тема оружия.

Второй блок: как побороть коррупцию. Третий блок — экономика. От Львова до Полтавы, от Чернигова до Одессы обсуждается тема выезда людей за границу. Парадокс — бизнес не имеет рабочих рук, а людям негде заработать. Украинцев напугали новые тарифы. Волнуются за субсидии.

От Львова до Полтавы, от Чернигова до Одессы обсуждается тема выезда людей за границу

Регионы Украины сейчас ничем не отличаются. Проблемы одинаковые что на востоке, что на западе — общенациональная депрессия.

В 1990-е у кандидатов часто просили деньги. Сейчас люди говорят: «помогите разобраться», «занимаюсь оздоровлением детей, куда отправить их на отдых», «занимаюсь людьми с инвалидностью, где можно лечить», «помогите издать книгу».

Спрашивали, правда ли, что «Слуга народа» снят о Романе (украинский комедийный политический телесериал студии «95 квартал». Главный герой — бывший учитель истории, президент страны Василий Голобородько. — gazeta.ua). Потому что он единственный из кандидатов — учитель истории, — добавляет Татьяна Александровна. — Еще было подходили бабушки — предлагали поддержать кампанию, спрашивали счет.

Почему нет вашей телевизионной рекламы, билбордов, спрашиваем у Романа Безсмертного.

Надо сначала рассказать — что я хочу, показать содержание. Он нарабатывается в диалоге с людьми. Для меня это живое общение с украинцами сейчас гораздо важнее, чем билборды.

Когда Романа назначили послом в Беларуси, мы в первый же день в Минске встретились с друзьями со студенческих времен, — рассказывает Татьяна. Она закончила филологию в Белорусском государственном университете. — Ездили к ним на дачу, когда ему хотелось работать на земле. Роман там и тротуарную плитку клал.

Я у друзей был как рабсила, — шутит Безсмертный.

Интересуемся, чем, по его наблюдениям, отличается украинец от белоруса.

Украинец — бунтарь, а белорус терпелив. Тянет, как вол, молча. Любой закон белорус выполнит послушно. Украинец же сделает все, чтобы не выполнять. Для украинца не имеет значения, что не выполнять — закон о правовом режиме военного положения или о запрете курения, или о языке.

Любой закон белорус выполнит послушно. Украинец же сделает все, чтобы не выполнять

Но когда вы едете по Беларуси и видите побеленный сад — значит, там живет украинец. Села белорусские беднее.

У 11 европейских диппредставителей, в том числе послов Венгрии и Литвы в Беларуси, жены были украинками, — добавляет Татьяна. — Смеялись с Романом: «Мы с тобой отдельной семьей вошли в Евросоюз». А когда он проигнорировал инаугурацию Лукашенко, как и все европейские послы (21 января 2011 года состоялась четвертая инаугурация президента Беларуси Александра Лукашенко. — gazeta.ua), я начала паковать чемоданы.

Ветер колышет деревья. Падают яблоки. Роман Безсмертный собирает краснобокие плоды. Среди деревьев стоит желто-голубой улей.

Это оригинальный образец улья Прокоповича (Петр Прокопович — украинский пчеловод, основоположник рамочного пчеловодства. — gazeta.ua). У нас было 33 улья. Но пчелы покусали детей, поэтому я их продал. Дети подрастут, нужно будет завести два-три улья, потому что сад надо опылять.

По дороге к дому проходим мимо сарая, там слышно, как квохчут куры.

У нас 39 кур, несутся ежедневно, на зиму включаем им свет, — рассказывает Татьяна.

Рядом с курами — клетки для 28 кроликов. Роман Петрович открывает одну, берет на руки бело-черного кролика.

Надо брать за шкуру на спине, если за уши — у них будет стресс.

О скамейку трется кот.

Есть Бантик и Ключик. Нам подарили кота, а он впоследствии привел котят, — смеется Татьяна. — Так и осталась Бантиком.

В большом вольере бегает немецкая овчарка Шерри. Хозяин подходит к ней. Пес скачет на сетку, ластится, облизывает ему руки.

В хозяйственном помещении пахнет зерном и яблоками.

Здесь ячмень, пшеница, сушка для яблок, пресс, мельница для зерна. Морозильная камера — Безсмертные вместе открывают крышку морозилки на 400 л. Она до верху заполнена пакетами с овощами. — Замораживаем морковь, фасоль, клубнику, горох зеленый, спаржу, укроп. Есть даже бульон.

Роман Петрович ведет в погреб, расположенный между фундаментами дома.

Сохраняем здесь картофель, морковь, свеклу, капусту; консервации — маринованные огурцы, помидоры, сливы, разное варенье, заправку для борщей. Бочка с вином, еще сливянку делаем. Когда-то это была землянка, где моя бабушка Наталья вместе с восемью детьми прожила после раскулачивания с 1929 по 1946 год.

Роман Безсмертный приглашает в дом. Чердак переделан в мансардный этаж. На большой кухне печь, обложенная камнем, длинный стол, в углу за дверью — котельная. Ходим в носках — тепло. Это благодаря теплому полу, объясняет.

В твердотопливный котел засыпаем 300 килограммов топлива — уголь, дрова или брикеты. Угля хватает на 5 дней, дров на 2. Температуру можно выставить по желанию. У нас работают два котла — и газовый, и твердотопливный. В прошлом году платили за газ до 2200 гривен. Максимум на дом идет до 400 кубов.

У нас работают два котла — и газовый, и твердотопливный

В кухню заходит пожилая женщина в платке. Обнимает нас, целует, вытирает слезы: «Ты моя птичка». Это мама Романа Безсмертного — 78-летняя Ольга Демьяновна.

Он обнимает мать, вместе садятся за стол.

Роман помогал всегда. Я работала медсестрой, то он и поросятам даст, и картофель окучит. Сын на добро удался. Добродушный, как я. Мне каждого жалко. Как придет какой проситель — я его накормлю, с собой дам. Лучше давать, чем просить. Я в больнице работала 30 лет. Ухаживала за пожилыми, у которых не было родных, подкармливала.

Они с женой мне привозят все, что хочешь, никогда такого не ела, что я теперь им. У меня золотая невестка. Очень заботится о муже.

О решении Романа узнала от соседей — принесли газету, говорят, смотрите, ваш сын в президенты идет.

Мы за порог, а баба Оля прикручивает вентиль, экономит газ, — говорит Татьяна. — Еще покупает много хлеба. Голод помнит. Ее мать выращивала фасоль, потому что это единственное, что не забирали большевики. На чердаке всегда стояла полная бочка.

Мы здесь много работаем — за Татьяной и Романом Безсмертными поднимаемся на второй этаж. Там детская, спальня, санузел и кабинет — где стоит ноутбук и кожаное кресло. Дверей в гостиной нет.

Роман Безсмертный садится на диван. Перед ним журнальный столик. Впереди большая плазма. Наливает сливянку.

Этого года. Завтра, кстати, день тещи — это я с тещей делал. У нас такие сливы были огромные, не влезали в бутыль.

Где отдыхаете?

Что значит отдыхаю? — замолкает.

Ежегодный отдых должен быть не менее 2 недель.

Две недели? Интересная штука. Я забыл, что это такое. На дни рождения — мой и Танин — выезжаем из города на 3-5 дней. Больше всего на свете я люблю Рим. Интересуюсь историческими достопримечательностями. У Тани сестра живет в Америке. Можем на Рождество поехать туда — я крестил их дочь.

Не люблю быть без дела. Чтобы лечь и дурака валять — такого не бывает. Меня начинает тошнить. Если бы не вы — резал бы дрова. Для меня давать интервью в Киеве — это работа. А в селе — это тратить время, — смеется. — Да и соседи отдыхают, ничего не шумит во дворе.

— Меня раздражает непрофессионализм, — говорит о стране Роман Безсмертный. — Никогда не думал, что высокопоставленные управленцы могут не знать элементарных вещей. Нет кадровой школы — ни в государстве, ни в общественном секторе. Поэтому иногда и хотел бы отругать полицейского, но когда видишь, что такие же городские головы, руководители районов, министры — что же ты будешь эмоции проявлять.

Мы дорого платим за непрофессионализм и бессистемность. Какой бы ни был Трамп, система заставляет его делать, что надо. А у нас — что хочу, то и делаю. Отсюда и получается, что все процессы субъективизированы. И даже положительные: есть адекватный человек — идет работа. Нет — все.

Свой род по маминой линии знаю точно, — продолжает Роман Петрович. — Паламарчуки происходили от ктиторов, которые занимались строительством церквей. Первые воспоминания об этом роде — седьмое колено от нас.

По отцовской линии сведения обрываются. Ничего не понятно, кроме легенды — что моего прапрадеда подбросили младенцем в рожь. Назвали Касьяном, потому что тогда косили. И Безсмертным — потому что выжил.

Это одно из древнейших поселений в стране. Среди вала стояла церковь

В Мотыжине процентов 20 — это Безсмертные. Здесь улицы называются по фамилиям — Гребенникова, Сухенкова, Безсмертная. Их переименовывали, но как была Сухивщина, так и до сих пор называется.

Это одно из древнейших поселений в стране. Среди вала стояла церковь. Эту землю раздали людям. Пробовали копать — там костей столько! Как-то вокруг вала начали строить тир. Разрыли — одни черепа. У церкви хоронили высшее духовенство. А вокруг вала — крестьян.

Раньше село называли малый Китай. Здесь при советской власти ходил 11 раз в день автобус на Киев. Да и сейчас так.

Мне нравилось преподавать. И сейчас нравится. Ты вынужден работать над собой, обновлять знания.

Пришел в 1990 году работать учителем в Бородянке Киевской области. Представьте: история Украины тогда только вводится как предмет. Учебников нет. Готовился по журналам, газетам, статьям. Поскольку в книгах классовая борьба, слава КПСС. Затем те учебники выбросили. Составил программу по вступительным билетам на исторический факультет в пединститут.

Первыми моими выпускниками был класс, где учился нынешний народный депутат Александр Черненко. А Сашина мама была директором школы, где я работал.

Ты вынужден работать над собой, обновлять знания

В 1993 году, когда объявили выборы, я уже был членом Украинской республиканской партии. И на одном из собраний мне предложили баллотироваться. По этому округу передо мной депутатом Верховной Рады избирался Плющ. Я уже в парламенте познакомился с Иваном Степановичем.

Стал секретарем группы «Государственность». Лукьяненко, Горыни, Пронюк, Гороховский, Кияк, Скипальский — им лет 50-60. А мне — 27. Они сидят, а я бегаю. Это же сейчас все на компьютере. А тогда так: постановление написали, несем в печатное бюро. Набрали. Возвращаешься — эти вычитали. Ошибки поправили. Опять набрали. Затем в типографии на линотипе. Сделали копию — снова согласовывают. Проходит 3-4 часа, ты все время на ногах. Через мои руки прошли тысячи законов, и я являюсь автором более сотни из них.

Роман Безсмертный признается, что любит старые вещи. На стойке у полок с книгами — небольшой аккордеон.

Это кнопочный аккордеон Hohner. Им наградили маминого брата Владимира Демьяновича Паламарчука за взятие Берлина. Сделан в 1939 году. Этот выпуск был лимитирован. В этом году мы его реставрировали.

Под стеной — полки с книгами, в углу — проигрыватель, пластинки, радиоприемник VEF Spidola.

В школе играл на бас-гитаре в ансамбле, — рассказывает, откуда взялась любовь к музыке. — Когда ты начинаешь понимать звук — тянешься к оригинальному. MP2, MP3, MP4 — это сжатый, искусственный звук. Не чувствуешь эмоции. Поэтому начал собирать пластинки. Сейчас все группы, которые себя уважают, делают небольшой тираж пластинок. В Америке в книжных магазинах есть отделы винила.

Я люблю музыку 1960-х-1970-х. Это классика, в том числе попсовая — Boney M, ABBA, Led Zeppelin, Beatles, Depeche mode, Pink Floyd. Собственно то, на чем я рос. Мы слушали не то, что впихивала советская система.

Я люблю музыку 1960-х-1970-х. Это классика

Часто ходил на концерты в филармонию, консерваторию, дворец «Украина». Но в последние годы там попса.

У меня когда-то с Виктором Андреевичем произошел такой случай. Только он принял присягу, как во дворце «Украина» шел концерт Филиппа Киркорова. А в филармонии симфонический оркестр «Виртуозы Москвы». Звоню, спрашиваю, может вы сходили бы на классику. Это сейчас слово «Москва» раздражает. А он пошел на Киркорова, вручил ему звания народного артиста Украины…

Спрашиваем, что любит читать.

В первую очередь — доклады Римского клуба (Римский клуб — международная неправительственная организация, объединяющая ученых, общественных деятелей и деловых людей из более 30 стран мира. Обсуждают перспективы развития человечества. — Gazeta.ua). Затем беру все, на что у них есть ссылки.

У нас есть Apple TV, покупаем фильмы — Роман Петрович берет тонкий пульт медиа-плеера, включает экран. — 223 фильма сейчас есть. Вечером смотрим преимущественно детские.

Смотрите или спите?

Я? Смотрю. Ну, иногда отключаюсь. Дети по мне скачут. А иногда здесь все засыпаем.

В воспитании детей важны три вещи: семья, учитель и улица. Если где-то есть проблема — это беда. Помните период, когда начали говорить, что в школе не надо заниматься воспитанием. Это ошибка. В школе должны и учить, и воспитывать.

Когда ты виделся со своей мамой? Говорит: 4 года назад. Для украинца — это недопустимая вещь

А вторая — это идиотский принцип, что в школе не должно быть христианства. Где нет идеи — там пустота. Поэтому пока в стране растет лебеда: безыдейное, бездуховное. Ценность семьи доведена до низкого уровня. Я когда-то у своих коллег-послов спрашивал: когда ты виделся со своей мамой? Говорит: 4 года назад. Для немца, француза, американца — это возможно. Для украинца — недопустимая вещь.

Время от времени с первого этажа доносятся детские голоса.

Ругаете дочек?

У нас папа за любовь ответственный, а мама — за ссору, — говорит Татьяна. Присела на ковре рядом с диваном. — Мне кажется, что папа и дочери — это особая магия. Такой подарок нам судьба сделала — двойняшек. Дети родились в октябре, а 22 марта над нашей спальней аисты вымостили гнездо. Бывает открываешь глаза — а на тебя через мансардное окно аист смотрит.

На меня ни отец, ни мама никогда не поднимали голос. Мама один раз калошей побила, правда. Что-то там я брату сказал.

Но я не был бездельником. За работой сельской некогда заниматься ерундой. Хочу вспомнить детство — когда не работал. Может когда баба с дедом пошли на огород летом, а я проснулся — потому что спал в обед. Их нет, дом закрыт. Они щеколду набросили, но двери тяжелые — не мог открыть. Полез под печь, взял полено — выбил окно. Пошел к ним на огород.

А все остальное — в работе. Кроликов было много. А их надо трижды покормить. Картофель, тыкву, свеклу таскаешь с огорода в погреб. Зимой дом надо протопить, свиней покормить корову, бычка. Воды принести.

Отец мне говорил: «Умный с глупым не свяжется». А еще: «С дураком свяжись — сам дураком будешь». Я не реагирую на невоспитанность людей, беспардонность. Я человек неконфликтный. Но Минский процесс — это за гранью … — Роман Безсмертный подыскивает слова. Стучит пальцами по столу. Снимает очки. Трет лицо. — Когда между вами кровь, смерть — эти отношения нельзя назвать человеческими. Это другое дело.

После встречи, нас 5-6 человек из переговорной группы садилось в автомобиль, едем на вокзал или в посольство. И вдруг кто-то начинает истерически смеяться. Это не обычный смех, а эмоции на грани нервного срыва, крайнего напряжения. Ты с ними только что вел переговоры о заложниках, которые голодают и находятся в неизвестно каких условиях. А он в перерыве рядом спокойно чай пьет.

Тогдашнее руководство государства совершило преступление в тот момент, когда не выполнило два закона — об обороне и правовом режиме военного положения

Как-то летели с Леонидом Кучмой, он берет распечатку: «Роман, посмотри с которыми поцами говорит будем». С украинской стороны — бывшие президент Кучма, премьер Марчук, секретарь СНБО Горбулин, послы. А туда смотришь — что это за «гениальные» люди? Поэтому оно и раздражало.

Нам надо искать ответы на эти вопросы. Я себе запретил предполагать, что Донбасс — это не Украина. Надо думать, как контактировать с мирными людьми, которые остались там в заложниках. Они обижаются на нас. «Вы нас покинули. Почему же не защищали?» Можно рассказывать, что Александр Валентинович позвонил Ивану Васильевичу, а тот ответил — ты этого не делай. Зако-о-он, — стучит рукой по столу. — Закон что от тебя требовал? Надо было выполнить. Надо было объявлять войну. Тогдашнее руководство государства совершило преступление в тот момент, когда не выполнило два закона — об обороне и правовом режиме военного положения. Так и сейчас в стране — законы не выполняются системно. Зачем тогда было 25 лет мучиться, принимать какие-то документы? Чтобы в момент, когда возникнет критическая ситуация, сказать да не, это не надо.

За окном стемнело. Спускаемся на первый этаж. Лестница сделана из необработанного дерева, чтобы мама и дети не поскользнулись. Внизу низкие дверцы, как в ковбойском салуне, чтобы дети — а теперь уже и внуки — не лезли на лестницу. На первом этаже гостиная — здесь ночуют старшие дети, когда приезжают со своими семьями. В центре декоративная стена с семейными фотографиями, рядом — мамино кресло-качалка, Ольга Демьяновна смотрит в нем телевизор. На стенах картины. Роман Петрович обращает внимание на ту, где нарисован старый дом.

Таким был дом деда с необычной для того времени крышей-трапецией, — говорит.

Приезжайте к нам на Рождество, — добавляет Татьяна. С мужем проводят нас к воротам. Распалим печь, я что-то приготовлю.